С Женькой мы подружились на абитуре.
Женька была красавицей, открытой и весёлой.
Папа у Женьки украинец, мама немка, совершенно нормальный союз на целинных землях - и сын у них (Женькин брат), и дочка (Женька) получились на заглядение, волосы льняные, глаза васильковые.
Мы попали в разные группы, но на лекциях сидели вместе.
Когда было скучно, Димка из Женькиной группы, он же по паспорту Дук-Вах, учил нас чеченскому языку.
Не выучил.
Всё, что помню (самое важное)) - это "ца кхита", "не понимаю".
Не влюбиться в Женьку было невозможно, мальчишки и влюблялись пачками.
Но замуж она вышла не за кого-то из наших, институтских, а за невесть откуда взявшегося постороннего Яшу.
Он был реально взрослым, из многодетной семьи, с детства работал, и понимал, на чём мир стоит.
Родилась Оля, а к тому времени Яша какими-то сверхчеловеческими усилиями выстроил двушку в отличном новом доме на берегу Иртыша.
Из-за Оли Женька заканчивала институт годом позже, и я иногда прямо с работы, которая находилась рядом, на том же Иртышском берегу, приходила помогать с дипломом.
Потом я уехала из города, и в следующий раз мы с Женькой увиделись только в Москве.
Оля была уже относительно взрослая барышня, у меня тоже родился ребёнок.
Поскольку Яша был беспримесным немцем, то они с Женей собирались в Германию на ПМЖ.
Заходили повидаться и попрощаться.
И всё.
Долгие-долгие годы я представляла, как Женька счастлива там, в Германии, потому что за Яшей - как за каменной стеной.
Женька, улыбаясь, рассекает по автобану в открытом красном кабриолете, украшенном трёхлучевой звездой, и по ветру развеваются её светлые волосы и обязательный белый шарф - не длинный, конечно.
И я была за неё рада.
Прошли ещё годы, интернет дополз до мест и местечек, народ стал самонаходиться в соцсетях.
Нашлась и Женька.
Красавица.
И с совершенно иной, чем я представляла, немыслимой линией судьбы.
Яша оказался тяжёлым алкоголиком.
И домашним тираном.
И авантюристом.
Если бы он не умер от сердечного приступа в аэропорту прямо на вылете в Германию, то умер бы немногим позже от руки кавказских бандитов, с которыми вёл какие-то очень сомнительные дела.
И умерли бы его девочки - Женя и Оля.
А так они остались живы и свободны, и совершенно одиноки в чужой, не особо ласковой стране.
Деваться было некуда.
Надо было тянуть лямку, и сжав зубы, Женька её тянула.
Язык пришёл довольно быстро - не потому, что Женька учила немецкий в школе, а потому, что погружение было абсолютным, безжалостным - только немецкий, без глотка русского.
Женька не ездила на красном Мерседесе.
Женька впахивала, как проклятая.
Подняла и выучила Олю.
Пережила её подростковые закидоны.
А потом заболела.
Она болеет, и хвалёная немецкая медицина не может определиться с диагнозом, потому беспомощна в лечении.
Женька нашла поддержку в вере.
Религия ей помогает и вдохновляет.
А ещё Женька сменила имя.
Да-да, полностью - фамилию и имя.
Яшина фамилия была не особо благозвучна для русского слуха, но на немецком сленге вообще означала "бомж".
И Женька, светлая душа, стала Светланой Дель.
Скажу честно, что для меня новое Женькино имя - некоторый барьер.
Светлана совсем другой человек, прошедшая тяжкие испытания, живущая в иной земле.
Говорит, как Женька, улыбка - Женькина, но по судьбе Женька осталась там, в нашем прошлом, и нынешняя женщина с Женькиным лицом - Светлана.
Я её люблю, её все вокруг любят, но называть другое имя мне сложно.
И это всё была присказка.
2
А теперь сказка.
У меня предвзятое, заранее доброе отношение к каждому человеку с именем Светлана Дель.
Я достаточно пристально слежу за чудовищной историей зеленоградской семьи Дель, у которой отбрали приёмных детей.
Лжи и тумана, недоговорок и передёргиваний хватает со всех сторон, однако на одной стороне - просто многодетная мама, а на другой - вся мощь государственной машины.
У нас в стране официально отсутствует прецедентное право, но сами резонансные прецеденты обладают огромным влиянием на общество.
Я верю в то, что семья Дель попала под раздачу именно для утверждения в общественном сознании неких принимаемых на веру паттернов.
Что государство в лице своих карательных органов всегда право.
Что орган опеки - может и должен.
Орган опеки - карательный.
Не стоит испытывать сантименты и продолжать носить розовые очки - он не помощь, он занесённый над головой меч.
Вчера пришли к семье Дель, завтра придут к любому из нас.
И даже не надо будет ошельмовывать родителей, выбранных в неугодные - дела, которые последуют за делом Дель, не получат вообще никакого резонанса.
Родители будут тихо плакать и сдаваться без борьбы под угрозой лишиться, помимо опекаемых, ещё и родных детей.
А на следующем этапе приходить будут сразу за родными детьми.
Могла Дель быть той скверной матерью, каковой её представляют СМИ, все, как один?
Да.
Могла держать детей в строгости и на диете, ведь несколько малышей в этой семье с диагнозами, предполагающими ряд ограничений.
Могла жёстко пресекать те поступки, которые не будучи вытравленными в детстве, в зрелости способны привести на скамью подсудимых.
И те самые святоши, которые сейчас требуют, чтобы родители пальцем не трогали своего ребёнка, через двадцать лет, побитые и ограбленные этим некогда нетронутым, первыми будут вопить, что кто же воспитал это чудовище, пороть, пороть надо было!
Цинизм, сегрегация детей, неприемлемые бытовые условия - ок, пусть они были в семье Дель с самого начала, но куда смотрела та же самая опека теми же самыми глазами месяц и два назад, неужели до дня Х всё было терпимо, а после дня Х всё рухнуло в тартарары?
Вот до дня Х ели и спали все дети, а после ели и спали только "свои"?
Разделение на "любимых" и "доходных" было изначально?
Так снова и снова - опека, дорогуша, ты куда смотрела своими подслеповатыми глазёнками - какого волшебного пинка под зад тебе, во всём безоговорочно правой, тогда требовалось?
Мне страшен ряд происходящих сегодня вещей.
Беззастенчивая, прущая арматой клерикализация общества.
Безнаказанная наглость и неподсудность принадлежащих к касте "неприкасаемых".
Дичайшего африканского уровня разделение на бедных и богатых.
И разрушение института семьи.
Вот последнее - это то, что апробируется прямо сегодня на семье Дель.
