Два часа промежутка уходят на дела типа магазинов, а на что ещё можно потратить неполные, с учётом дороги, два часа.
Еду в сторону дома. Из центра.
По дороге находится условно удобный магазин, в который я почти никогда не могу попасть - из-за парковки.
Она маленькая, и на ней постоянно торчат машины каршеринга.
Один раз я нашла местечко, дыру между двумя "общественными" автомобилями.
Когда загружала багажник, подъехал парень на каблучке, и подошёл к одной из стоящих машин.
И знаете, что делал?
Обслуживал.
Заливал в стоящую машину бензин из канистры.
Зашибись.
Парковок в центре кот наплакал, бесплатных нет (это для каршеринга всё бесплатно). Но даже там, где у людей есть острая необходимость подъехать поближе, примагазинная парковочка превращена в каршеринговый отстойник. Им - удобно.
Еду по Ленинградскому проспекту.
Обочина, как и в пятницу, во время пожара в коллекторе, занята спецмашинами.
Только теперь это не пожарные и Скорые, а аварийные службы. Починяют.
Добираюсь до своих северо-западных мест, где нет каршеринговского беспредела.
Иду в магазин, гружу свои тяжёлые литры воды в тележку.
- Ишь, какая толстая-то!
Поворачиваюсь.
Бабулька с ехидной улыбочкой. Стройная бабулька, между прочим.
- Вы мне что-то сказали?
Бабулька счастлива. Бросила наживку, и поймала желанную толстую рыбину.
Не с кем ей поговорить, так бывает.
И она быстро-быстро, чтобы случайные уши не совершили побег, рассказывает мне свою историю.
Ей восемьдесят один год, подрастают четверо правнуков.
Совершенно искренне делаю бабульке комплимент, что на восемь десятков она и близко не выглядит.
Бабулька, довольная, кивает, и подтверждает, что никто-никто паспортных лет ей не даёт.
У бабульки ни обвисаний, ни мелкоморщинистости на лице нет.
Зрелый возраст виден складочками вокруг глаз: то ли много улыбалась, то ли много щурилась, глядя на солнце.
Тон лица неровный - а у кого он ровный...
Бабульку отвести в салон красоты - и выпорхнет после работы мастеров женщина лет шестидесяти, или даже неполных шестидесяти.
Но - какой салон... Скромная одежда, скромные покупки.
Двадцать лет жизни бабулька прожила в Костроме, а потом влюбилась в грузчика из аэропорта.
Ну, это он ей так сказал, что грузчик.
Потом оказалось, что лётчик. Сразу не говорил, чтобы убедиться: девушка любит его самого, а не романтическую профессию и высокую зарплату.
После свадьбы уехали в Москву, где бабулька и живёт уже шестьдесят один год.
Объездила по работе весь Советский Союз.
У меня, как и у всех, лимит времени.
Даю удачливой рыбачке рассказать основное, выполнить необходимый ей минимум дневного норматива на общение. И уплываю.
Напоследок бабулька повторяет свою любимую присказку, которую уже несколько раз вставляла в речь: "до восьмидесяти одного без ковида и войны".
Это такое пожелание у неё.
Заехала после магазина по другим делам, в одном преуспела, в другом пролетела, и - за Машей.
Уже темно.
Уже мало что можно разглядеть.
А днём было столько интересного.
И даже прекрасного, как корги в пышных вязаных носочках, задорный клубок стопроцентного очарования, выгуливаемый хозяином на Тверской Заставе.
Моё сердце растаяло от милоты. Любое сердце бы растаяло.
Бабулька тоже была милая, хоть и привлекала чужое внимание браконьерскими средствами.
Я не сержусь на подобные манипуляции. Мои коты манипулируют мной, например, куда наглее - и я обязательно ведусь, ведь ребята старались!
Тем, у кого в этом месяце День рождения, и всем остальным: народ, до восьмидесяти одного - без ковида и войны! А в честь ПФР - давайте добьём и до ста двадцати, неужто мы не заслужили.
