Я встретила это сообщение, и всё былое в отжившем сердце ожило. Я вспомнила время, время золотое, и сердцу стало так радостно, ведь то золотое время прошло, и никого, проходя, не убило.
Только контузило.
Двадцать лет тому назад инструкторы в автошколе вбивали курсантам прямо в подсознание: на ровной площадке машину на ручник не ставить, только на передачу.
И я потом годами изживала из подсознания вредный совет, изживала с душевными потерями и финансовой болью.
Одна из таких потерь пришлась на дачное лето-2010.
Я сидела на полу в летнем душе в неудобной позе, спиной к дверям, в руках у меня была дрель, и мы с ней работали.
Поэтому сразу вскочить и сразу побежать на шум и треск где-то там за спиной не получилось.
Получилось, только когда шум и треск завершились глухим ударом.
На лужайке, перед домом, стоял мой автомобиль.
Приехавший задом. Приехавший по дороге, которой нет, по сложной дуге, через
Автомобиль бы не встал, конечно, он бы ехал и ехал дальше, если бы на его пути не торчали сразу два дерева.
Один ствол впечатался в автомобильную задницу, обозначив неровные полупопия, другой вывернул правую переднюю дверь.
За рулём сидела моя десятилетняя Машка с открытым ртом.
И я тоже открыла рот.
Ультразвук моего визга был таков, что его слышали киты в мировом океане и инопланетные космические корабли на орбите.
Киты выбросились на берег, инопланетные корабли взорвались, Машка молчала.
Молчала долго, всё детство и весь подростковый возраст.
Только через годы она объяснила, что её в тот день допекли соседские девчонки (они часто ошивались у нас), и она взяла ключи от машины и пошла слушать в машине музыку.
Разве для таких пустяков, как послушать музыку, нужна мама?
Тем более, мама была занята.
Чтобы включить радио, десятилетняя Машка вставила ключи в замок, повернула, и сделала то, что ни фига не получается с первого раза у курсантов автошкол: завела машину. С пол-оборота.
Моя машина стояла, как научили все инструкторы, не на тормозе, а просто на передаче. На задней.
Потому и поехала задом. На участок.
А стояла бы на первой передаче - поехала бы вперёд, вынесла ворота и кого-нибудь убила бы.
А стояла бы на третьей-четвёртой и т.д., то заглохла бы, но кто ставит автомобиль при выключении на третью-четвёртую? Никто.
Ой, как это был трындец...
Подозреваю, что на пассажирском месте в тот день всё же сидел кто-то из подначивших Машу девчонок, поэтому дверь и оказалась распахнутой.
Если бы не дверь, потери были бы минимальными.
А с дверью катастрофа была огромной.
Вывернутая дверь с осыпавшимся стеклом на место не возвращалась, правое переднее крыло было смято.
Утром следующего дня мне предстояло сначала с утра ехать на Казанский вокзал встречать маму, а уже в обед встречать племянника на Ленинградском вокзале.
Обязательно требовалось вызывать милицию для составления протокола, без которого в страховую можно было не соваться.
Но за рулём в момент аварии сидел посторонний человек Машка, не вписанный в полис!
Я не могла разорваться между мыслями и потому выбрала лёгкий путь продолжать орать, и честно держалась избранного пути. Долго.
Вернула машину на стоянку.
Опустила стекло задней правой двери, и проволокой через стойку примотала вывернутую переднюю дверь так, чтобы она не распахивалась. Дверь торчала, конечно, и я обозначила непорядок красной тряпкой.
Садиться на правые места было нельзя, но теперь машина с зафиксированным вывихом уже могла выехать на дорогу.
Вот так я и ездила, и на Казанский за мамой, и на Ленинградский за племянником.
Привезла их на дачу.
И только потом вызвала деревенских милиционеров и рассказала, как я, дура безмозглая, оставила работающую машину на задней передаче и пошла в дом, а машина взяла и поехала. Кто бы мог подумать.
Менты умирали со смеху над дурой безмозглой, но протокол составили, и у меня появилась необходимая бумажка.
Дальше была скорбная история борьбы со страховщиками (они её выиграли), дорогой долгий ремонт и аренда Логана.
Логан был на зимней шипованной резине, и шипы в нестерпимо жаркое лето 2010 года вплавлялись в полужидкий асфальт.
Седан спас жизнь мне и мужу в августе.
Семья (дети, бабушка, Симба) была на даче, где тоже пахло дымами и пожарищами, а на полуденное солнце сквозь закопчённое небо можно было запросто смотреть невооружённым глазом. Но в Москве смог был могущественнее, и солнце не виднелось вообще. Так, размытое световое пятно в ядовитом тумане.
Муж работал, я торчала в Москве.
Он на работе сидел под кондиционером, а я в квартире умирала.
Но уехать не могла.
В четыре-пять утра, когда дыхание уже почти останавливалось, мы шли в машину, включали кондиционер, и ехали в круглосуточные магазины с фильтрованным охлаждённым воздухом.
Там отдышивались часиков до шести-семи, потом возвращались и час-два спали снова.
Так мы дождались отпуска и улетели на море, и я плакала, увидев синее небо, потому что уже не верила, что оно сохранилось хоть где-то на белом свете.
Маленький салончик Рено-Логана охлаждался намного быстрее, чем огромный салон моего искалеченного минивэна. В чём-то, возможно, мы даже выиграли.
Сейчас, когда после двадцати лет механики я пересела на машину с коробкой-автоматом, понимаю, что на автомате история с несанкционированными покатушками невозможна в принципе.
Лучше бы, конечно, её в моей жизни никогда не было.
Но она была, а также были аварии, угоны, погони и подставы.
Мёрзну на даче.
Дверь не захлопываю, оставляю щель на размер котика. Ведь четыре котика
Все замки открыты, я хорошо сплю и не жду нападения.
Даже тепла уже не жду.
Особенно такого испепеляющего, как в лето-2010.
